Доходы России в феврале от продажи нефти снизились на фоне сокращения экспорта, после введения ЕС эмбарго на импорт нефтепродуктов из России по морю, сообщает Международное энергетическое агентство (МЭА).
В прошлом месяце общий экспорт нефти из России снизился на 500 000 баррелей в сутки, так как вступило в силу эмбарго ЕС на нефтепродукты, говорится в отчете агентства МЭА о состоянии рынка нефти за март, несмотря на то, что Россия информировала рынки о самостоятельном снижении добычи на этот эквивалент.
«Доходы уже сокращаются», — отмечают в МЭА, добавив, что предполагаемые доходы России от экспорта нефти в феврале упали до $11,6 млрд, что на $2,7 млрд меньше, чем в январе, когда объемы были значительно выше, и почти вдвое меньше прошлого года.
«Российские налоговые поступления от продажи нефти выросли на 22% по сравнению с началом года, после корректировки правил налогообложения экспорта со стороны государства, но составили $6,9 млрд долларов, что, по данным российского министерства финансов, составляет лишь 45% от показателей годом ранее», — говорится в отчете МЭА.
Российские поставки в ЕС сократились с 800 000 баррелей в сутки до 600 000 баррелей, если сравнивать с более чем 4 миллионами баррелей в сутки в начале 2022 года, то это незначительные поставки ограниченные санкциями запада. Поставки в Китай и Индию также снизились, в то время как грузы без назначения выросли с 600 000 до 800 000 баррелей в сутки, согласно оценкам МЭА.
«Пока неясно, будет ли наблюдаться спрос на российские нефтепродукты, после того как стало действовать ценовое ограничение, или же производство начнет падать под давлением санкций», — заявило агентство. По данным МЭА, на мировом рынке нефти предложение в настоящее время превосходит «все еще недостаточно высокий спрос», а объемы запасов достигли уровня, который не наблюдался в течение 18 месяцев.
«Большая часть переизбытка предложения отражает большое количество российских баррелей, которые спешат перенаправить в новые пункты назначения под действием эмбарго ЕС». Санкционный режим G7 оказался эффективным, не ограничивая глобальные поставки нефти и продуктов, и одновременно ограничивая возможности России по получению экспортных доходов», — утверждает в отчете МЭА.
